Лес Мифаго - Страница 77

Как только мы оказались вне пределов досягаемости длинных луков и арбалетов, Сортхалан приказал мне вытащить из внешнего корпуса короткие деревянные стрелы; работа намного более трудная, чем кажется.

На стенах ущелья мы увидело много странного, но особенно выделялась гигантская ржавая фигура, по форме напоминавшая человека.

— Талос! — пробормотал Китон, пока мы быстро плыли мимо; ветер, завывая, тащил корабль вперед. Гигантская металлическая машина, не меньше сотни футов в высоту, простерлась на камнях, частично поглощенная деревьями. Одна рука протянулась через реку, и мы проплыли через ее гигантскую тень, почти ожидая, что она упадет и раздавит нас. Но Талос был безнадежно мертв, и мы уплыли от его печального пустого лица.

Меня опять охватила сильная тревога и я громко сказал, по-английски: — Куда мы черт побери плывем, Сортхалан?

Кристиан остался в днях и милях пути.

Река видимо изогнулась, как если бы огибала плато. Мы оставили за собой много миль, день почти кончился. И тут Сортхалан резко подвел корабль к берегу, встал на якорь и разбил лагерь. Настал холодный неприветливый вечер. Мы сгрудились вокруг костра и, проведя несколько часов в молчании, отправились спать.

Следующий день стал повторением предыдущего — опасное путешествие через каменистые мели, бесконечные пороги и бурлящие водовороты, из которых прямо на нас прыгали огромные рыбы с серебристыми спинами.

Еще один день плавания, еще глядящие на нас руины, силуэты и знаки примитивной деятельности на окружавших реку утесах. В одном месте мы проплыли под пещерной общиной. Склон утеса был вычищен от деревьев и кустов, и на стене, головокружительной высоты, виднелось около двадцати пещер, из которых на нас глядели любопытные глаза; большего я не разглядел.

На третий день Сортхалан радостно закричал, и указал вперед. Я посмотрел туда, прищурясь от яркого солнца, и увидел высокий крошащийся мост, протянувшийся с вершины одного утеса на вершину другого.

Сортхалан направил ладью к внутреннему берегу, убрал парус и дал течению нести маленький корабль. Вскоре мы очутились в тени огромной каменной арки. Размеры моста поражали, его опоры были сделаны из самого утеса. Странные лица и странные животные покрывали его на всем протяжении. Однако разложение затронуло и его, и, пока мы высаживались на берег, огромная глыба, вдвое больше меня, с шумом отделилась от арки над нами и полетела вниз, тихо и устрашающе; поднятая ею волна едва не смыла нас всех.

Мы немедленно начали карабкаться, что оказалось намного легче, чем я ожидал: в быках моста нашлись многочисленные опоры для рук и ног. Вокруг нас витали разреженные тела свиты Сортхалана, и тут я сообразил, что они помогают нам: рюкзак и копье почти ничего не весили.

Внезапно рюкзак опять тяжело надавил на плечи. Китон тоже ахнул. Он висел на крутой опоре на высоте трех сотен ярдов над рекой, и в первый раз остался без поддержки. Сортхалан невозмутимо полез дальше, что-то крикнув нам на своем древнем языке.

Я рискнул бросить взгляд вниз. Судно превратилось в маленькую точку, а до реки было так далеко, что мой желудок взбунтовался и я громко застонал.

— Держись! — крикнул Китон. Я посмотрел вверх и вновь почувствовал себя уверенно, увидев его усмешку.

— Они помогали нам, — сказал я, подтягиваясь к нему.

— Привязаны к ладье, — выдохнул он. — Могут действовать на ограниченном расстоянии от нее, без сомнения. Не имеет значения. Почти добрались. Еще полмили…

Последние сто ярдов мы карабкались по вертикальной стене самого моста. Ветер дергал и мучил меня; его руки вцепились в мой рюкзак и пытались сбросить меня с гигантской арки. Мы карабкались по ухмыляющимся лицам гаргулий, используя их губы, ноздри и глаза как зацепки. Наконец я почувствовал, как сильные руки Сортхалана вытаскивают меня на безопасное место.

Мы быстро прошли через крошащиеся ворота моста, деревья за ними и вышли на плато. Потом взобрались на каменный холм и увидели широкий зимний пейзаж внутренней страны.

Было ясно, что дальше Сортхалан не сможет сопровождать нас. Его легенда, его назначение, все привязывало его к реке. В нужное время он пришел к нам на помощь, а сейчас показал дорогу к Гуивеннет, кратчайшую дорогу.

Найдя голый участок камня, он нацарапал на нем карту, которую я должен был запомнить. Очень далеко, смутно видимые на горизонте, я различил пики-двойники, покрытые снежными шапками. Сортхалан изобразил их на камне, нарисовал долину между ними и стоячий камень. Долина вела в лес, частично окруженный большой стеной огня. Отсюда я не видел никакого дыма — слишком далеко. Он отметил и путь, по которому мы приплыли сюда. Отсюда до долины было ближе, чем от того места, где Кристиан пересек реку. Если Гуивеннет уже убежала от моего брата и, сознательно или инстинктивно, нашла дорогу к могиле отца, то Кристиану до того места еще несколько дней пути.

Мы ближе к камню, чем он.

Самым интересным оказался последний жест Сортхалана. Он вытащил мое кремниевое копье, которое я приторочил к рюкзаку, и в двух футах от каменного наконечника изобразил глаз. Поверх глаза он выцарапал руну, похожую на перевернутое V, с завитком на хвосте. Потом встал между нами, положил руки на плечи и слегка подтолкнул к зимней стране.

В последний раз я увидел его сидящим на голом камне и напряженно глядящем вдаль. Я махнул ему рукой, он махнул мне в ответ, встал и исчез за деревьями, направляясь обратно к мосту.

* * *

Я уже давно потерял представление о времени, так что сейчас ДЕНЬ X. Очень холодный. Нас обеих беспокоит, что мы не взяли с собой теплых вещей. За последние четыре дня снег падал дважды. В обеих случая легкий, едва пробившийся через голые ветви зимнего леса и тут же растаявший. Но это зловещее предзнаменование того, что нас ждет. С холмов, там, где лес не такой густой, горы выглядят мрачными и негостеприимными. Мы безусловно приблизились к ним, но день идет за днем, а до них еще очень и очень далеко.